Арест министра сельского хозяйства Бурятии продолжает оставаться главной политической темой для разговоров в нашей республике. Пока у общественности вопросов значительно больше, чем ответов. Александр Манзанов рассказал «Номеру один» свою версию событий, которая, как нам кажется, некоторым образом проясняет происходящее.
— Вас обвиняют в том, что Вы лично приказали выделить субсидии фирме «Сибирский огород» за то, что она якобы реконструировала унэгэтэйскую систему мелиорации. В чем заключалось Ваше участие в этом скандальном деле?
— Ни в чем. Никаких отдельных и личных распоряжений по выделению субсидий в данном случае я не отдавал. Все происходило согласно положенным процедурам, все документы были в порядке, формально министерство не имело оснований отказать в выделении этой субсидии. И никаких устных распоряжений и указаний на этот счет я никому не давал. Не было у меня никакой заинтересованности вмешиваться в работу людей, в чьи обязанности входило решение этого вопроса. Сейчас даже следствие не пытается меня обвинять в том, что я в выделении субсидий «Сибирскому огороду» имел какую-то корысть, себе забрал, как-то присвоил эти деньги. Или еще что-то такое. Пишут, что я таким образом хотел «повысить показатели работы». Это просто смешно…
— Но свидетель Зайцев в своих показаниях утверждает, он знал, что никаких работ на самом деле фирма не произвела, и не хотел ставить свою подпись. Поставил ее только потому, что Вы ему приказали, потому что боялся потерять работу.
— Может, кому-то со стороны и может показаться, что Зайцев мог настолько бояться за место, но те, кто знают ситуацию, в это не поверят. Зайцев — бывший сотрудник МВД, юрист, знает, как вывести себя из-под удара в случае, если начальник отдает ему незаконный приказ. Есть соответствующая процедура, нужно письменно уведомить вышестоящее руководство о своем несогласии с приказом и так далее. Кроме того, он на тот момент был зятем руководителя администрации главы Бурятии. Вы думаете, что такой человек с такими родственными связями молча согласился бы поставить свою подпись на таком опасном для него лично документе?
— Зачем же он обвиняет Вас?
— Он являлся ответственным за выделение этих субсидий, именно он должен был все проверять и перепроверять. В этом и заключалась его работа. И если он ставит подпись, он за нее и отвечает. В данном случае произошло мошенничество, никаких работ, подлежащих субсидированию, проведено не было. Зайцев или не проверил на месте, выполнены ли работы, или каким-то образом сам замешан. Вот следователи и начали задавать ему вопросы. Подозреваю, что в итоге ему было сделано предложение, от которого он не смог отказаться. А именно, указать на меня, что я ему приказал поставить подпись. Взамен ему пообещали, что он выйдет сухим из воды.
— Почему Вы думаете, что имела место сделка?
— Потому что даже если я и отдавал ему незаконный приказ, в чем меня сейчас обвиняют, он все равно должен нести уголовную ответственность. В выдуманной следователями схеме преступления я и он — мы оба — должны были бы нести уголовную ответственность. Он как непосредственный преступник, я — как подстрекатель. Но арестован только я, а Зайцев проходит по делу лишь как свидетель. Он, как ему, видимо, и было обещано, теперь как бы ни при чем.
— Ваш арест следствие обосновало тем, что Вы угрожали свидетелям. Как Вы прокомментируете этот факт?
— А кто эти свидетели? Вы знаете? Один из них сам осужден по статье «Мошенничество», второй – Зайцев — показал себя не очень хорошим сотрудником и в этом году не прошел аттестацию. Ему было предложено уволиться по собственному. В связи с этим у него могут быть ко мне претензии какие-то личные. Следователи почему-то приняли во внимание голословные утверждения этих людей, что я им угрожаю. Ведь их слова ничем не подтверждены, ни каких-то распечаток звонков, ни записей разговоров, ни более ранних заявлений о том, что они опасаются за свою жизнь. Просто два одинаковых, вплоть до запятых, заявления, появившихся в день моего ареста. А многочисленные доводы, опровергающие наличие угроз с моей стороны, никто во внимание не принял. Все это дает мне основание предполагать, что это не просто рвение некоторых представителей правоохранительных органов прославиться на громком «коррупционном» деле. Здесь есть и политические мотивы.
— Какие?
— Впереди выборы в горсовет Улан-Удэ. И кому-то, видимо, очень хочется, чтобы республиканская власть была дискредитирована накануне этих выборов.