Любовь к дочери довела жителя Бурятии до Страсбурга

wikimedia.org

Житель Улан-Удэ Сергей П. выиграл в Европейском суде по правам человека дело против Российской Федерации, фактически заставившем российские власти уважать его право на семейную жизнь, предусмотренное статьей 8 Конвенции о защите прав и основных свобод человека.

За фасадом высоких слов — типичная семейная драма и нетипичная история отца, разлученного с дочерью, любовь к которой дала ему силы пройти невероятно тяжелый путь от Улан-Удэ до Страсбурга, от российского до европейского правосудия и выиграть дело.

Справка МК

Из решения Европейского суда по правам человека: 
«Суд обеспокоен негибкостью российских юридических положений, регулирующих контактные права. Они устанавливают исчерпывающий перечень лиц, которые имеют право поддерживать контакт с ребенком, без предоставления каких-либо исключений, чтобы учесть разнообразие семейных ситуаций и обеспечение наилучших интересов ребенка. В результате человек, который, как и заявитель, не связан с ребенком, но который заботился о нем в течение длительного периода времени и сформировал тесные личные связи с ним, не может получить контактные права в любых обстоятельствах и независимо от интересов ребенка».

Развод! С кем не бывает!

В Европейский суд по правам человека Сергея привела череда событий, последовавших после развода с супругой. Плодом их совместной жизни стала дочь Лена, родившаяся в 2007 году и скрепившая их в законном браке одним своим появлением на свет. Семейная жизнь не задалась, и в 2010 году они разошлись (с кем не бывает!).

По словам Сергея, бывшая супруга неохотно позволяла ему встречаться с маленькой девочкой, поэтому общения с дочерью были редкими, а впоследствии и вовсе стали причинять больше боли, чем радости: девочка постоянно жаловалась отцу на грубое обращение с ней матери, на что мать говорила, что «это ее фантазии».

К исходу 2010 года Сергей решил придать бесконечному хаосу в отношениях с любимой дочерью хотя бы видимость порядка и в день рождения Лены, в третьей декаде декабря, обратился в органы опеки с жалобой на жестокое обращение с ребенком матери и просьбой предоставить ему возможность видеться с дочерью.

Так появилось решение районной администрации, согласно которому Сергей на правах родного отца получил возможность забирать к себе девочку два раза в месяц на неделю. Во вторую часть заявления (жестокое обращение с девочкой) районные власти, видимо, вникать не пожелали.

Шаловливые ручки

На этом, может быть, все и закончилось, но не в нашей истории. Всякий раз, когда Сергей из садика забирал девочку после недельного маминого «дежурства», ребенок имел болезненный вид. Приходилось лечить то от кашля и насморка, то от острого трахеобронхита и тонзиллита в частной клинике, поскольку медицинскую книжку дочери бывшая супруга категорически отказывалась давать.

Однажды врач клиники, куда Лену привели после очередной маминой вахты, выписал направление в кожно-венерологический диспансер (РКВД). И не без основания — все ее тело было покрыто красной сыпью! При осмотре был обнаружен синяк «на внутренней стороне бедра, чуть ниже ягодицы». А на естественный вопрос, откуда этот синяк взялся, девочка сказала, что «ее щипал А.» и ей от этого «было больно». Опытные врачи пояснили, что такие синяки «являются первым признаком насильственных действий сексуального характера».

Так в жизнь Сергея и Лены бесцеремонно ворвался некий персонаж по имени А., оказавшийся в одной постели с матерью девочки, сожитель на полном доверии, коль скоро ему поручалось даже забирать ребенка из детского садика — по причине ее, матери, постоянной занятости на работе. 

В материалах дела имеются экспертизы, объясняющие происхождение синяков, в том числе в надлобковой области. Сотрудники ГУЗ бюро СМЭ вместе с синяками зафиксировали и недвусмысленные показания девочки («щипал А.»). В тот же день, в марте 2011 года, были получены результаты анализов из  республиканского кожно-венерологического диспансера, из которых следовало, что у ребенка выявлено половое инфекционное заболевание — уреаплазма. Ничего удивительного, если учесть, что по показаниям самой Лены, ей нередко приходилось спать в одной постели с мамой и ее сожителем, который, очевидно, в отсутствии свидетелей и «толкал ей в… пальчики»!

Всеми законными способами

Любой нормальный отец не оставит такое дело без последствий. Не оставил и Сергей, решив действовать всеми законными способами, чтобы оградить девочку от опасного соседства с человеком, подозреваемым им в склонности к педофилии. Написал заявление в органы опеки и в суд с просьбой определить для ребенка место жительства с отцом, а по факту телесных повреждений обратился в отделение полиции. Ведь наше государство всегда на стороне ребенка!

В результате на сторону отца встал только районный орган опеки и попечительства. Хорошо, но недостаточно! В полиции проверили и передали материалы в следственный отдел Октябрьского района СУ СК РФ по РБ для возбуждения уголовного дела по ст. 132 УК РФ. Там оно потерялось (нашлось лишь после вмешательства прокуратуры). А суд посчитал, что в интересах ребенка жить все-таки не с отцом, а с матерью. Это было бы справедливо, если бы где-то рядом не болтался похотливый сожитель с дурными наклонностями!

Именно это — угрозу жизни и здоровью ребенка! — и требовалось доказать, что стало делом совсем нелегким, учитывая странную позицию, занятую некоторыми сотрудниками следственного отдела и главой следственного управления РФ по Бурятии Вячеславом Сухоруковым, лично ходатайствовавшим перед заместителем прокурора о прекращении уголовного дела в отношении подозреваемого…

Выхода нет!

Сергей лишь спустя время поймет весь масштаб драмы — когда ознакомится с показаниями работников детского сада, от внимания которых не ускользнуло настороженное отношение девочки к матери. Когда вчитается в тревожные заключения специалистов по результатам опросов дочери, и когда услышит на судебных заседаниях не менее тревожные отзывы медиков, осматривавших ребенка. Если и должно было в его жизни случиться какое-то испытание, то вот оно — борьба за дочь. А борьба предполагает противодействие. Противодействие пришло, откуда не ждали!

В конце апреля 2011 года девочка была опрошена следователем СУ СК РФ по РБ в присутствии педагога-психолога, подтвердившего правдивость и непосредственность рассказа ребенка. Однако руководитель отдела, некто Подопригора, в возбуждении уголовного дела отказал. Понадобилось еще два месяца обращений в различные инстанции и еще одна экспертиза (опрос ребенка педагогом-психологом, но уже другим), чтобы уголовное дело по факту насильственных действий было возбуждено.

Дело было определено в производство следователю Теблоевой. Отец Лены допущен для участия в нем в качестве законного представителя потерпевшей, при этом, как пояснила следователь, девочка будет допрошена, в случае если факты насильственных действий подтвердятся при проведении психофизиологического исследования подозреваемого. Исследование было проведено, факты подтвердились, девочка допрошена как потерпевшая.

Это, однако, ни на йоту не приблизило к развязке. Уголовное дело из производства Теблоевой было изъято и передано другому следователю — Николаеву, дополнительно допросившему воспитателей детского сада, педагогов и психологов, контактировавших с девочкой.

И вновь рокировка! Николаев, похоже, разделивший позицию Сергея на причастность подозреваемого в преступлении, неожиданно был переведен в другое районное отделение. А дело попало в руки Таряшиева.

Может быть, совпадение, но именно с этого момента бывшая супруга Сергея стала демонстрировать удивительную осведомленность о ходе расследования. Ну, например, о том, что оно будет прекращено! Совпало!

Или о том, что якобы руководитель СУ СК РФ по РБ Сухоруков обещал взять дело под личный контроль.

Под личный контроль? Плевое дело по подозрению в педофилии?! В интересах  сожителя?! Да не может быть!

Совпало!

Недостаточно доказательств

«Дело извращенца» у следователя Таряшиева уже никто не забирал. Оно было доведено им до конца — закрыто по причине недостаточных доказательств. Хотя формальности были соблюдены. Например, назначен еще один опрос малолетней девочки в рамках следственных действий. Полезность в нем сомнительна, а вред и без того раненой психике ребенка очевиден.

Отец рассказывает, что сразу после опроса у здания следственного отдела (!) девочку похитили — неожиданно схватили в охапку, бабушку, сопровождавшую ее, грубо оттолкнули, посадили ребенка в машину и увезли в неизвестном направлении. Этот длящийся несколько минут переполох у следственного отдела зафиксировали камеры наружного наблюдения (запись имеется в редакции).

Заявление в правоохранительные органы о похищении ребенка осталось без правовых последствий, если не считать за таковое постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, из которого видно, что ни участники, ни свидетели инцидента не только не допрашивались — даже не устанавливались. «Все это очень похоже на сговор», — говорит отец.  

Сговор?

Рассказывая о возможности «сговора», Сергей не раз обращался к материалам следствия, часть из которых, как он считает, была сфабрикована. Например, последнее объяснение девочки, в котором использованы нетипичные для пятилетнего ребенка слова и обороты речи: «…по вышеуказанному адресу проживаю с 2010 года…» или «…более по данному факту пояснить нечего…». Или когда «я жила у папы, всегда говорила, что хочу увидеть маму…, но бабушка с папой меня почему-то к маме не привозили, хотя на протяжении целого года я им говорила, что хочу встретиться и увидеться с мамой, но мои просьбы они игнорировали…». Представляете? «Игнорировали»!

По мнению специалистов центра диагностики и консультирования при администрации Улан-Удэ, «…данных объяснений ребенок давать не мог». Тот же центр ранее выносил профессиональное заключение, проведя психологический анализ видеоматериала — записей девочки, сделанных в домашних условиях. Девочка говорила, как ей было больно, как ее толкнула мама, а А. трогает «писю», что не хочет жить с мамой и боится разлуки с бабушкой. И вердикт: «На момент съемки Лене было 4 года 2 месяца, и девочка не могла выдумать такие вещи в силу своего возраста…». 

Потом в деле стали появляться другие эксперты и экспертизы, другие анализы, другие выводы, указывающие на то, что показания девочки, оказывается, «не могут быть полностью объективны». При этом в последнем заключении судебно-психологической экспертизы (СПЭК), ставшем, судя по всему, решающим аргументом для отказа в возбуждении уголовного дела, не учитывались не только предыдущие показания профессиональных педагогов-психологов (как будто их и не было!), но и тот странный факт, что экспертизу СПЭК проводил специалист, не являющийся детским психологом, не имеющий соответствующего сертификата, опыта работы и необходимых познаний в этой сфере. Одним словом, не учитывалось ничего, что для предыдущих следователей, фактически отстраненных от расследования, напротив, играло важную роль…

Симметричный ответ

Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, вынесенное следователем Таряшиевым, было отменено прокуратурой Бурятии с требованием дополнительных следственных действий. Не помогло. Спустя незначительное время Таряшиев вынес повторное отказное. В постановлении добавилась лишь ссылка на решение гражданских судов, определивших место жительства ребенка с матерью.

Прокуратура вновь отменила постановление о прекращении уголовного дела — и вновь в связи с неполнотой предварительного расследования. Трудно сказать, сколько бы продолжался этот пинг-понг, если бы не вмешательство главы следственного управления СК РФ по РБ Вячеслава Сухорукова, итогом чего стало окончательное прекращение производства по уголовному делу о совершении тяжкого преступления против ребенка. На фоне трагических событий с участием детей позиция следственного управления выглядела, мягко говоря, зловещей.

— Если вы помните, весной 2011 года в Улан-Удэ пропали три несовершеннолетние девочки, однако уголовное дело было возбуждено лишь после того как трупы этих детей были найдены, — рассказывает Сергей. — Хотя частный детектив, проводивший свое расследование, уже после пропажи первых двух девочек указывал на лиц, по его мнению, причастных к происшествию. Весной 2012 года пропал малолетний мальчик, до настоящего времени местонахождение ребенка не установлено, что, несомненно, указывает на бездействие следственных органов. И это только те факты, которые освещались в средствах массовой информации Бурятии.

Сергей рассказывает, что просто желание общаться с дочерью ушло на задний план как некая мечта, исполнению которой можно посвятить себя потом, когда все кончится, когда угроза жизни и здоровью девочки будет снята. Этим объясняется и такой решительный шаг, как обращение в суд о лишении матери родительских прав.

Ответ, как это принято сейчас говорить, был симметричным: рассмотрение дела о лишении материнства приостановлено в связи с открытием дела… об оспаривании факта отцовства.

…И звать его никак

Конечно же, мать девочки тоже не оставляла попыток вычеркнуть бывшего супруга из своей жизни и жизни своей дочери. Среди них не только похищение ребенка средь бела дня. Но и обращение в суд об оспаривании факта отцовства. Пойти на такое можно только будучи в полной уверенности, что где-то на белом свете живет и в ус не дует настоящий папа девочки.

В обоснование исковых требований бывшая жена принесла в суд акт ООО «Центр молекулярной генетики», якобы свидетельствующий о том, что Сергей не является биологическим отцом ребенку. Но поскольку суд счел это доказательство недопустимым (сомнительным с юридической точки зрения), была заказана повторная экспертиза — в государственном научном центре ФГУП «ГосНИИ генетика» (Москва). Но и она оказалась неутешительной: судя, по данным экспертизы, Сергей — неродной отец девочки.

Уже потом он поставит результаты генетической экспертизы под сомнение. И потому, что данное заведение занимается исключительно вопросами селекции промышленных микроорганизмов. И потому, что молекулярно-генетические экспертизы не проводит, а препараты, которые применялись при экспертизе, на территории России давно не используются и, следовательно, не могли быть использованы. И потому, что учреждение не имело права проводить генетическую экспертизу, поскольку не имеет лицензии. И вообще — самого ФГУП как такового в природе тоже не существует… 

Однако возражения Сергея не были учтены, решение принято в пользу матери, девочка получила фамилию и отчество своего родного деда, Сергей лишен отцовства с соответствующими правовыми последствиями, которые легко укладываются в нехитрую формулировку: ты никто и звать тебя никак! А раз ненастоящий отец, то и защищать девочку ты не можешь.

Логика, конечно, убийственная. Заявись вдруг «настоящий» биологический отец, ему по этой логике тут же будут вручены все права на ребенка. А как же факт рождения девочки в период законного супружества? А как же совместное воспитание ребенка на протяжении нескольких лет? Это тоже — ненастоящее?

Конвенция: право на семейную жизнь

Именно эти вопросы и привели Сергея в Европейский суд по правам человека, который три месяца назад вынес официальное решение. Оно вступает в силу в полночь 16 октября 2015 года.

Решение, однако, не отменяет постановление о прекращении уголовного дела, принятое следователем Таряшиевым. Оно не отменяет генетическую экспертизу, при всем сомнении в ее достоверности. Вердикт Европейского суда по правам человека не отменяет ни одно из тех решений, которые были приняты российскими судами. Но при этом все кардинально меняется по вновь открывшимся обстоятельствам, и в истории, где, как кому-то могло показаться, была поставлена жирная точка, появилось многоточие.

Там, в Страсбурге, на ситуацию в Бурятии взглянули другими глазами, справедливо рассудив, что между отцом и девочкой за годы жизни установились прочные эмоциональные связи, такие, какие бывают только между любящим отцом и любимым ребенком. Это родительство с большой буквы неродных по крови людей иногда может быть даже сильнее биологических уз и кровных связей.

Обращаясь к материалам дела, Европейский суд отмечает, что родившаяся в браке девочка была зарегистрирована как его родная дочь. Не имея никаких сомнений по поводу своего отцовства, Сергей воспитывал и ухаживал за ребенком как за собственной дочерью. Все это составляло базовую основу и ценность его семейной жизни, предполагающей не только права, но и ответственность, в отсутствии которой Сергея уже точно не упрекнуть.

Суд вернул Сергею дочь, а, значит, эта история еще не закончилась…

(Имена главных действующих лиц изменены)

Станисла Белобородов МК в Бурятии

Оцените статью
Добавить комментарий

Adblock
detector