Странички из прошлого Улан-Удэ (Часть 4)

Странички из прошлого Улан-Удэ (Часть 4)

Окончание (Часть 4)
Часть 1
Часть 2
Часть 3

В начале 80-х годов в городе не было ни клуба, ни общественного собрания, где бы люди могли собираться, общаться друг с другом. Потом такой небольшой клуб в частном порядке был организован на дому у учителя уездного училища М. П. Павлова, но он долго не просуществовал.

Время от времени Верхнеудинск посещали сановные особы: генерал-губернатор, губернатор, архиерей. И тогда приходили в «священный трепет» или власти гражданские и военные, или духовенство.

Чиновники извлекали из шкафов пропахшие нафталином мундиры, трехуголовики, шпаги, чтобы явиться в в назначенный день и час на «представление» к его высокопревосходительству, военные готовились к смотру и параду, духовенство — к торжественным архиерейским службам.

В июне 1890 г. проехал через Верхнеудинск, направляясь на Сахалин, А. П. Чехов. Путешествовал он по Сибири скромно, не афишируясь, не устраивая по городам вечеров для чтения своих произведений, да и ехал торопливо, не останавливаясь даже на краткий отдых от утомительной дороги на почтовых. Верхнеудинск Антону Павловичу понравился, что он отметил в своих записях.

В 1877—1878 гг. шла русско-турецкая война, и хотя шла она за «тридевять земель», но отклики ее докатывались и до Верхнеудинска, тревожили, волновали и радовали и малого и старого.

Почта с газетами и журналами в эти годы ожидалась с особым нетерпением, в частности, «Восточное обозрение», где печатались более свежие телеграммы с театра военных действий.

Почти во всех домах щипали «корпию», т. е. вымытые чисто белые тряпочки и лоскутки белой материи, расшиньговывали на ниточки, затем отправляли на фронт. Корпия служила тогда перевязочным материалом в-замен ваты.

Имелось в 80-х гг. в Верхнеудинске и общественное собрание, помещавшееся в небольшом доме на Большой улице (сейчас ул. Ленина), под горою, где ныне сооружено здание театра драмы.

Во главе управления стояли старшины с председателем, которые выбирались членами собрания, платившими членские взносы. Тесное помещение отнюдь не удовлетворяло нужд собрания, поэтому было арендовано новое здание, и явилась даже возможность оборудовать вполне приличную сцену для любительских спектаклей и выступлений редких заезжих артистов.

Любительских спектаклей, чаще с благотворительной целью, ставилось в зиму до 5—6. Преимущественно это Пыли пьесы А. Н. Островского, ставились они любительской группой из местной интеллигенции.

Останавливались в городе проездом через Сибирь на Дальний Восток или обратно редкие артисты и выступали на сцене. Так, дали по одному концерту флейтист Тершак (чех) и знаменитый пианист Резенауэр. Раза дна приезжал и давал свои представления известный фокусник Роберт Ленц. Появлялись и еще кое-какие артисты, но совсем уже не знаменитые.

Сказывалось отсутствие хорошего сообщения, отрезанность города от культурных центров.

Здания театра в городе не было. Но имелся специальный деревянный пристрой к дому общественного собрания, где размещался небольшой зал и сцена. Впоследствии, в каком году — не помню, в ночь под рождество собрание сгорело. В эту зиму играла в нем драматическая труппа Дубова. Артисты только что собирались поправить на праздниках свои плохие делишки, как случилась катастрофа. Остались они в самом плачевном состоянии, городской общественности пришлось помочь им материально, чтобы они смогли выехать из города.

Если в культурной жизни Верхнеудинска в 70—80 гг. наблюдалось затишье, то «веселье» царило в дни религиозных праздников. Активной антирелигиозной пропаганды среди жителей не проводилось, к тому же действовали четыре церкви, дйе часовни, синагога и монастырь. В общественном собрании на рождество устраивались елки для детей, деньги на эти мероприятия собирались по подписке.

15 первый день рождества и в первый день пасхи многие верхнеудинцы метались с визитами по своим знакомым с поздравлениями. Помимо визитеров сновали также из дома в дом алчущие и жаждущие рубля попы с крестом и молебствиями. Они не гнушались никакими подаяниями.

Па пасхе на Базарной площади устраивали карусель. Вся в блестках и мишуре, выглядела она нарядно и привлекала не только ребят, но и взрослых. Размещались вперемежку на лошадках и в тележках и кружились под звуки шарманки. Ставились также качели- 11.1 Г» к и. На двух высоких столбах, вкопанных в землю, поминался вал с вделанными в него крест на крест двумя параллельными слегами. На концах последних подвешивались зыбки с сиденьями на двух лиц. Это большое колесо толчками двух человек приводилось в движение, раскачивалось то взад, то вперед, то стремительно взлетая вверх, то падая вниз.

Устраивались различные балаганы с увеселениями, как бывало на ярмарке. Иногда появлялись на улицах две фигуры любителей ходить на высоких ходулях. Одетые в мужское и женское платье, они представляли действительно забавную пару великанов, за которыми ходила толпа, а больше, конечно, ребятишки. Давали свое представление эти артисты бесплатно.

Таким образом, общественная жизнь Верхнеудинска в 70—80 гг. шла без особых потрясающих событий, но и тогда люди любили и ненавидели, радовались и печалились.

В Верхнеудинске, да и по всему Забайкалью много жило тогда ссыльнопоселенцев из центральной России, из Польши, особенно после восстания 1863 г. Они, конечно, вносили какую-то свежую струю в политическую и культурную жизнь далекой Сибири.

Верхнеудинск живописно расположился в кольце зеленых гор, в низине, при впадении быстрой, горного характера Уды в полноводную более спокойную Селенгу. С этой стороны горы подступили к самому городу, а горы за Селенгою полукругом отошли несколько вдаль и своими волнообразными контурами замкнули горизонт на западе, образовав между собою и рекою значительную равнину. Горы Комушка, Синяя сопка как стояли в 70—80 гг., такими же неизменными стоят и сейчас, только у их подножия раскинулись жилые поселки с добротными домами.

Лесные пожары на них, как и на других ближайших горах, уничтожали по временам целые участки леса, но природа быстро залечивала увечья, и горы опять зеленели. Вообще лесные пожары в те далекие времена, когда не было правильной охраны лесов, когда не существовало еще лесничества, никто не заботился о лесах, бывали бичом природы, уничтожали леса на громадных пространствах, особенно если огонь хозяйничал в тайге. Летом на целые недели город окутывался таким дымом, что трудно становилось дышать, а солнце катилось по раскаленному небу багровым зловещим шаром.

Леса горели, люди томились и изнывали от дыма. С нетерпением ждали обложного дождя, чтобы избавиться от этой своего рода египетской казни, и только после хорошего дождя воздух прояснялся, голубело опять небо и радостно сияло солнце.

Верхнеудинск красотою окрестностей мог и может похвалиться. Вот Верхняя Березовка. Дорога шла к ней Читинским трактом по сосновому лесочку. Отмеривали ее казенные пестрые верстовые столбы, и на четвертой персте она опускалась с «Белой глины» в низину Уды, а па пятой версте под прямым углом сворачивала с тракта влево в Березовую падь. Под «Белой глиной» сразу же начинались покосные луга, огороженные поскотиной.

На «Белой глине» существовали кирпичные сараи, где вырабатывался кирпич, как и в сараях за Батарейной площадью, исключительно ручным, кустарным, примитивным способом.

Зеленые горы, поросшие сосною и багульником, образовали неширокую Березовую падь, в долине которой, журча и извиваясь в кривляках, бежит веселая речушка Березовка, стремясь слить свои прозрачные струйки с Удою. Могучие, стройные, темно-зеленые колючие ели и с шелковистою, мягкою иглою лиственницы, широко раскинувшие ветви, белоствольные березы, вечно трепещущие в непонятном страхе осинки и густые заросли кустарников,—вся эта чащоба, благодаря речушке, которая обильно поила ее и растила( оберегала в свой черед маленькую резвушку в летнюю жару от палящего солнца, от высыхания. Услуга за услугу!

Сенокосные поливные луга в пору цветения пестрели копрами самых разнообразных цветов. Сибирь с ее коротким, но жарким летом на цветы щедра. Никому не возбранялось свободно ходить по покосам и собирать роскошные букеты. Но любителей этого занятия осыпало раз-два и обчелся, и потому трава не мялась, покосы не страдали.

По весне горы розовели от цветения багульника, а осенью в лесах были обильные урожаи грибов: рыжиков, груздей и масленков, и тогда как сама Березовая падь, так и ответвлявшиеся от нее» побочные — Сухая, Волчья, Шишкина, Кулемина — являлись излюбленными местами верхнеудинцев для грибных походов, и леса наполнялись многоголосым ауканьем.

На левом берегу речушки, в самом начале пади, из под горы вытекал ключик, слывший в народе целебным. Верили, что он помогает от глазных болезней, и его кристальной, холодной водой промывали глаза; так ли это на самом деле — не знаю.

Вверх по долине тянулись еще луга и покосы, а дальше шла глухая тайга, где хозяйничали медведи.

При самом впадении речки Березовки в Уду, где теперь железнодорожный мост, стояла дача купца Лосева, единственная тогда в городе.

Дач в те времена не строили, и если уж являлось желание у кого-нибудь пожить на лоне природы, то устраивались в ближайших к городу деревнях.

Нижняя Березовка, тоже горная речушка, пробиралась по лесистой пади и носила иной характер. Здесь было совсем глухое место. При самом впадении речки в Хайдуковскую протоку (от Селенги) стояли две бурятские юрты. Что здесь делали буряты, чем занимались, было неизвестно, правда, владели они лодкой, на которой можно было переправиться на Хайдуков остров, обширный, с сенокосными лугами. На этот остров ездили собирать ягоды — красную и черную смородину, черемуху. Вверх по речке тянулась глухая тайга, и там был риск наткнуться на медведя. Сюда в одиночку и безоружными избегали ездить.

По берегам Селенги дальше дороги не было, преграждал путь так называемый Коновалов утес, обрывавшийся в Селенгу. Природа и здесь, в своей дикости, была прекрасна и живописна. Излюбленным местом для прогулок и пикников являлись острова вверх по Селенге, было их не менее десятка, больших и малых, разделенных широкими и узенькими протоками. Архипелаг этот протянулся до самого Вахмистрово (Саянтуй).

Использовались острова как лучшие покосы. Особенно хороша была протока Спасская между Вознесенским и Спасским островами. Узенькая, с тихим течением, местами с прямыми плесами, местами в излучинах, с густо нависшими над водою прибрежными кустами, прикрытая ими, как зеленым сводом, она прямо просилась на полотно художника. По этой водяной аллее плыть в лодке было одно удовольствие, тем более, что по приходилось затрачивать сил на греблю. По этой же протоке проходила зимою гладкая, без торосов и ухабов дорога на Вахмистрово.

Хорошую прогулку можно было совершить и за Селенгинский перевоз на Конный остров, где по весне, словно облитые душистым молоком, красовались яблони и черемуха.

Для любителей рыбной ловли природа припасла здесь небольшое озерко, именовавшееся «Карасиным». Из него рыболовы таскали удочкой карасей, если не крупных, зато в изобилии, что придавало веселость уженью.

Интересные места лежали и вверх по Уде, по левому со берегу, по дороге в деревню Малые Тальцы. По небольшой речке расположились недалеко одна от другой три водяные мельницы семейских крестьян — Фрола, Тимофея и Анкудина. При каждой мельнице существовал пруд, длинный, прячущийся в зарослях ветел и тальников, купавших в воде свои ветви, заросший камышами и кувшинками.

Весной и осенью на прудах этих была хорошая охота на уток и гусей, но охотники почти отсутствовали, и птицам жилось привольно. В направлении к Саянтую находилась глухая, дикая падь Медведчикова, с ключом, где, как свидетельствовало н само название пади, легко можно было столкнуться с медведем. Сюда ездили и ходили компаниями по грибы.

Дорога на Вахмистрово в начале своем была тяжелая, с песками и на подъем. Примечательны на ней были три «Верижихины пупа» (названные так, вероятно, по имени какой-нибудь заудинской казачки). Это были довольно высокие песчаные дюны по краю обрыва к , засыпавшие на значительную высоту растущие гут сосны.

Путешествовали по грибы также в пади Прямую, Глубокую и Побасанову. Последняя находилась километрах в десяти по Читинскому тракту. Славились, как живописные места, деревни Шишкино и Ошуроково.

Теперь многое изменилось.

Город стал неузнаваемым: раскинулся на большой площади, благоустроился. Появились многоэтажные жилые дома, над городом возвышается величественное здания театра оперы и балета, улицы асфальтированы, много зеленых насаждений и центре города, и на его окраинах.

Не узнать старого Верхнеудинска на берегу полноводной Селенги раскинулись чудесная столица республики — город Улан-Удэ.

Через Уду и Селенгу перекинулись мосты: там, где шумели когда-то сосны, расположились мощные предприятия: мясокомбинат, ЛВРЗ, мелькомбинат и др. Выросло и население города.

А как неизмеримо далеко ушла вперед настоящая культурная жизнь города от прежней. Сейчас в городе несколько высших учебных заведений, много прекрасно оборудованных школ, больниц, амбулаторий, поликлиник, родильных домой, оказывающих населению бесплатную медицинскую помощь. А сколько клубов, кинотеатров, замечательная организация самодеятельности и спорта — всего не перескажешь. Особенно видны эти изменения мне, помнившему Верхнеудинск еще дореволюционным, бывшим уездным городишком, После Великой Октябрьской социалистической революции город был как бы вспрыснут живой водой: рост и его развитие пошли, как в сказке, семимильными шагами. Бывший уездный городок Верхнеудинск стал с столицей Советской Бурятии, хорошеет и расплетает с каждым годом.

(С) Бурятское книжное издательство 1966 год

Оцените статью
Добавить комментарий

Adblock
detector