Эта история берет свое начало с декабря 2016 года. Именно тогда глава Октябрьского района столицы Бурятии и его супруга, семейная жизнь которых окончательно разладилась, подали иск о расторжении брака и определении места жительства совместных детей, пишет «МК» в Бурятии».
Но если развод был оформлен в кратчайшие сроки, то дилемма с кем останутся сын и дочь не разрешена до сих пор. Служители Фемиды вынесли постановление в пользу матери. Однако документ оказался «филькиной грамотой» для влиятельного отца. Осведомленные источники утверждают, что высокопоставленный чиновник задействовал личные и служебные связи, чтобы дети оставались в его доме, где уже жила новая гражданская жена с двумя собственными детьми.
От любви до ненависти
Пятнадцать лет назад москвичка Екатерина вышла замуж за улан-удэнца Андрея (тогда еще командира воинской части) и поселилась в нашей провинции. Сначала у пары родился А., а потом появилась С. По прошествии лет между супругами портились отношения, вспыхивали ссоры. Жена упрекала мужа в нетрезвых скандалах и грубом отношении к ее старшей дочери Н. от первого брака — инвалиду с детства (о чем «МК» в Бурятии» писал в статье «Бурятский Левиафан»). Но, тем не менее, по женскому обыкновению надеялась, что все наладится. Не наладилось.
Однажды Сухоруковы собирались из Москвы в Улан-Удэ. За два дня до рейса старшая дочь Н. попала в реанимацию. «Муж поставил мне ультиматум: «Либо твоя «инвалидка», либо я и наши здоровые дети, — рассказывает Екатерина. — Слышать подобное от мужчины, который и сам имеет больного ребенка от прежнего брачного союза, было выше всяких сил. С того момента он перестал существовать для меня как человек».
Женщина стала разрываться между двумя городами. Н. оставалась в Москве с мамой, А. и С. — в Улан-Удэ с папой, из-за чего дети не могли нормально общаться и видеться с матерью, пока Екатерина не пообещала обратиться в правоохранительные органы. После этого Андрей Сухоруков отправил ребятишек в Первопрестольную, где они и пребывали вплоть до рокового стечения обстоятельств.
— Оба мои ребенка не особо адаптированы к мегаполису с его метро, пробками и столпотворениями, — поясняет наша собеседница. — А потому я предложила им выбор — обычная СОШ в Москве, либо частная школа-пансионат «Дубравушка» в Подмосковье — очень хорошее учебное заведение с всесторонним развитием учащихся, летними каникулами в Англии, и довольно дорогое — с оплатой 150 тысяч рублей за двоих человек в месяц. На достойное образование не было жаль и таких денег.
Да и дети выступили именно за это место, поскольку ранее отдыхали в организуемом здесь языковом лагере. По будням они жили в элитном интернате, по выходным — дома. Проучились так с сентября до ноября 2016 года. Андрей Сухоруков знал о жизни сына и дочери, получая фотографии и сообщения, а на ноябрьских праздниках прилетел из Улан-Удэ и провел с ними три дня.
Вскоре буквально на неделю Екатерина отправилась на операцию в Чехию. Ребятишки находились в «Дубравушке». И, видимо, затосковав по родителям, позвонили отцу. Впоследствии всплывет произведенная им аудиозапись, где девочка плачет в трубку и просит: «Приедь за нами!». Что муниципальный служащий и сделал. Будучи в командировке в столичном регионе, прибыл в пансионат, забрал А. и С., написал расписку и отбыл на родину. А после того как мать вернулась из-за границы и обнаружила «пропажу», объявил о бракоразводном процессе.
Хождение по мукам
— Он не объяснил, почему записывал аудио, а не успокаивал ребенка, и заявил, что я бросила детей на произвол судьбы, — говорит Екатерина. — Словно навсегда сдала в сиротский приют, а не временно и вынужденно оставила в образовательном учреждении, где им, по собственным словам, нравилось. Поскольку там учатся ребята не из простых семей, никто не стал, да и не станет привлекать излишнее внимание к нему и давать какие-либо комментарии о случившемся.
Сухоруков отказывался рассказывать о судьбе А. и С. и практически изолировал их. В апреле 2017 года Екатерина с адвокатом приехали, чтобы пройти судебную экспертизу у нас, организовать независимую психолого-педагогическую — в Иркутске и, главное, увидеть сына и дочь, которых, кстати, нашла в неопрятном виде. Но едва вместе с ними выдвинулась в Иркутск, была с участием полиции задержана около города Бабушкин, обвинена в похищении детей и едва ли не упрятана за решетку. Опасаясь за свою жизнь и свободу, она вылетела домой в поисках помощи.
Огласке драматические события предала депутат Государственной Думы Оксана Пушкина. Завертелось колесо правосудия. Глава Октябрьского района подавал апелляцию в Верховный суд Бурятии и кассацию — в Верховный суд России. Но женщина со своими защитниками выиграла все процессы. Три инстанции единогласно постановили: дети должны быть возвращены матери. Но отец отказался добровольно исполнять решение суда, в связи с чем было возбуждено исполнительное производство. Несколько раз Управление федеральной службы судебных приставов по Республике Бурятия назначало соответствующие исполнительные действия: первый — в сентябре (но письмо об этом дошло на два дня позже даты «икс»), второй — в октябре (уведомление пришло в срок). Увы и ах, то, что было написано пером в исполнительном листе принялись вырубать топором административного ресурса.
— Екатерина хотела забрать А. и С. на осенние каникулы, чтобы они спокойно начали учиться со второй четверти, — отмечает адвокат Лаура Гутиева.
— Но когда мы с судебными приставами, представителями органов опеки, уполномоченным по правам ребенка в РБ и ее помощником приехали по месту жительства должника, Сухоруков просто-напросто не пустил меня на порог, хотя сотрудники УФССП не возражали, и, более того, вновь не исполнил решение суда! — говорит юрист Николай Васюткин.
Ситуация, которая наблюдалась в доме чиновника, напоминала театр абсурда. Исполнители зачитали требование, и в комнате появились «виновники» собрания. Но члены комиссии не потребовали детские вещи и документы, как было бы логично, а еще раз спросили: «Поедете с мамой?», на что ребятишки, по ее мнению, отвечали уклончиво.
Надо заметить, что в данном случае мнение несовершеннолетних, зависящее от настроения, окружения и прочих факторов, стоит ниже их интересов, заключающихся в воспитании родительницей. К такому выводу пришел «великий и гуманный» — и неслучайно. Моя рассказчица уверяет: последние два года А. и С. вынуждены проживать под одной крышей с отцом, его коллегой из мэрии и по совместительству — гражданской женой, а также с ее детьми. Подобная обстановка не лучшим образом сказывается на неокрепшей психике.
Операция «девальвация»
И хотя девочка говорила: «На недельку съезжу к тебе. Отпрошусь как-нибудь», а мальчик: «Я приеду к вам когда-нибудь» (видеозапись есть в распоряжении), Сухоруков не отпустил ребятишек с бывшей женой даже при условии «пожелают — вернутся» и не оставил их наедине ни на минуту, инсценируя внезапное ухудшение здоровья и тем самым оказывая моральный прессинг.
— С. захотела выйти со мной хотя бы на улицу, — рассказывает Екатерина. — Попросила разрешения, и Андрей дал согласие. Когда же она оделась, схватился за сердце. Дочка испугалась: «Папочка, я не пойду никуда, не умирай!». Приставы словно набрали воды в рот и откровенно не выполняли свои служебные обязанности, составили соответствующий акт и были таковы. Омбудсмен посоветовала хотя бы заказать пиццу, за которой пошел мой сын вместе с этой Марией. Стоит ли говорить, что и во время еды нормально пообщаться нам так и не удалось.
Николай Васюткин считает: практически все присутствующие выступили статистами, старались угодить главе Октябрьского района и даже заявляли о возможном закрытии производства, не дали матери установить психологический контакт с детьми без посторонних лиц, чтобы понять их истинное состояние, практически лишили общения и довели до полного отчаяния.
«Ранее А. сказал, что хочет жить с папой, а не с мамой, — подчеркивает Екатерина. — Аналогичный комментарий в обсуждениях появился будто бы с его страницы в «Фейсбуке», созданной незадолго до описываемых событий». «Психолог зафиксировал это как факт свободного волеизъявления ребенка, причем в отсутствие законного представителя, — добавляет Николай Васюткин. — Но в профессионализме данного специалиста я сомневаюсь, ведь ребенок формирует свое мнение под влиянием социальной среды, и они не всегда отражают истинное положение вещей».
Тем не менее «врачеватель душ» написал в заключении, что подросток неоднократно отказывался от постоянного проживания с матерью по новому месту жительства в другом регионе, однако не возражал против временного на каникулах, и что он, как и сестра, пострадает из-за раздельного проживания с отцом, к которому привык. Это «будет являться стрессогенным и психотравмирующим фактором и может привести к формированию негативных тенденций развития личности», — гласит официальный вердикт психолога (хотя все перечисленное куда более вероятно при обратном раскладе).
Екатерине предложили «восстановить доверительные отношения с сыном и дочерью путем организации встреч в привычной для них домашней обстановке». Но позднее сами же нарушили эту рекомендацию плюс сообщили, что «взыскатель отказался от данного варианта». На самом деле женщина не имеет физической и финансовой возможности ни прилетать из Москвы на выходные каждую неделю, бросая там старшую дочь и больного отца, чтобы попить чай с ребятишками часа полтора (на большее можно не рассчитывать), ни переехать в Улан-Удэ, не имея тут работы и жилья, ибо рискует вовсе не получить детей. Судебные же приставы якобы не имеют права принудительно изъять их у родителя. Начнись такой процесс — вмешалась бы лично уполномоченный по правам ребенка, о чем сама и предупредила. Получается замкнутый круг.
А судьи кто?
— На мой взгляд, приставы и остальные члены комиссии своими выводами практически подменяют судебное решение, — говорит Николай Васюткин. — Удивляет тот факт, что акцент делается на психологические отношения с папой, а будущие взаимоотношения мамы с детьми упускаются из виду, что наталкивает на мысль о предвзятости производства.
— Сейчас решение суда просто девальвируется, — уверена Екатерина. — Один человек сообщил: «Андрей Сухоруков был настроен на мирное разрешение конфликта, а когда вы подняли целую бучу в соцсетях, изменил свое мнение». Сомневаюсь, что так и было. Он изначально жаждал отомстить и доказать силу, обещал, что я буду «валяться в ногах и есть землю».
А, может быть, все дело в алиментах, коих накопилось более 1,5 млн рублей? Лицезреть долг может каждый любопытствующий на сайте УФССП по РБ. Баснословная сумма — тоже причина столь сильной любви. Ведь если детей оставят с отцом, с него не взыщут задолженность.
И пока мужчина ищет обходные пути, женщина переживает за сына и дочь: «Ведь за закрытыми дверями того дома может происходить все, что угодно. Когда появилась единичная возможность поговорить наедине с ними, всплыли нелицеприятные факты, о которых мы даже боимся рассказать».
Кто и когда положит этому конец — вопрос открытый.
